Рома припарковал машину к воротам алтыновского особняка. Вадим через силу навесил на лицо угодливую улыбку и направился к охраннику.

— Мне к Ивану Александровичу…

— А ты кто такой? — коренастый парень с приплющенным носом смерил его надменным взглядом. И с демонстративным презрением посмотрел на «восьмерку». Дескать, на таком хламе к Алтынову не ездят.

— Я Вадим. Сын его… Мне надо с ним поговорить…

— Сын?! Скажи еще, что ты сын лейтенанта Шмидта! — развеселился охранник.

— Но это правда… Вы у него спросите. Скажите, что Вадим Зуев пришел…

— Да я-то спрошу. Он сейчас подъехать должен, я и спрошу… А ты пока в машине подожди…

Именно на такую установку и рассчитывал Вадим. Ее он и получил. Значит, все идет по плану. Но это пока…

Алтынов не заставил себя долго ждать. Его лимузин вынырнул из-за ближайшего изгиба дороги и устремился к воротам. Позади машина с охраной. И круто, и сердито… План мог сорваться в самом начале. Если охранник ничего ему не скажет, то Алтынов поедет дальше, к самому дому. И уже там узнает, что к нему приехал сын. Если захочет, позовет к себе, не захочет — пошлет подальше. Да и не мог Вадим стрелять в доме. Это же все равно что идти на верную смерть…

А охранник вряд ли скажет про Вадима. Но если гора не идет к Магомету, тогда Магомет должен идти к горе… Вадим сам вышел из машины, медленно, стараясь не делать резких движений, направился к лимузину…

Кажется, его заметили… Машина остановилась, не доехав до ворот. Алтынов сам открыл дверцу, сам вышел из лимузина. Вторая машина тоже затормозила, из нее выскочили охранники. Но Алтынов махнул им рукой — пусть отдыхают. Он шел к Вадиму с распростертыми объятиями. На губах приветливая улыбка. Так радуются только долгожданному гостю…

Рома и строил расчет на том, что Алтынов пойдет на поводу родственных чувств, и этим подставит себя под выстрел. И расчет этот оказался верен. Алтынов беззащитен перед ударом судьбы… Он шел к Вадиму с искренним желанием обнять его как родного человека. Как будто он был праведным отцом, а Вадим — блудным сыном. Как будто это не он увел у сына жену, как будто не он испоганил и убил его любимую женщину…

Вадим стоял на месте… Нельзя отходить от машины. Рома на стреме — в готовности немедленно принять отстрелявшегося партнера и вместе с ним задать стрекача… А Вадим будет стрелять. Нет Алтынову прощения…

— Ну здравствуй, сынок! Долго же ты…

Алтынов не договорил. Направленный на него пистолет лишил его дара речи… Он остановился в двух шагах от Вадима. И стоял так, что его охранники не увидели ствол… Пока не видят…

— Это тебе за Анжелу! — Вадим приставил «беретту» к груди Алтынова.

Но на спусковой крючок нажать так и не смог. Руку парализовало… Как ни крути, а этот подонок — его родной отец. Голос крови оказался сильней ненависти…

— Мразь!

Вадим отбросил в сторону пистолет, размахнулся и что было мочи ударил Алтынова кулаком в нос. На этом расправа и закончилась… Осталось только сесть в машину… Но «восьмерка» уже сорвалась с места, оставляя Вадима один на один со смертельной опасностью.

Алтынов не удержался на ногах — хватаясь за расквашенный нос, опустился на землю. А к Вадиму со всех ног бежали дюжие парни, на ходу вытаскивая оружие.

Стрелять в него не стали. Сбили с ног, заломили руки за спину.

— Уроды! — в бешенстве заорал Вадим.

И в тот же момент что-то тяжелое врезалось в затылок. Свет померк перед глазами.

Алтынов гнусавил, но это неудивительно после того, что сделал с ним Вадим. Со всей силы ведь ударил…

— Ты уверен, что рассказал мне все? — спросил Иван Александрович.

Вадим сидел в мягком кресле домашнего кабинета Алтынова. Без наручников, но под присмотром двух дюжих «горилл». Они стояли у него за спиной, Вадим не мог их видеть, но ощущал их присутствие. Как ощущал исходившее от них недоверие. Похоже, они не верили ни единому его слову. Хотя Вадим говорил чистую правду. Но ведь не им принимать решение. Все зависело от Алтынова. А он, кажется, был склонен ему верить.

— Значит, тело Анжелы осталось в багажнике… Плохо, очень плохо.

— Машину надо найти, задержать.

— Увы, догнать ее не смогли. Как сквозь землю провалилась. Видно, что преступление было хорошо спланировано…

— Да, Рома все предусмотрел…

— Не думаю, что в этой акции участвовал только один Рома… Хотя всякое может быть… Значит, Марина на меня заказ сделала…

— Выходит, что так… Но я тоже хотел отомстить…

— И ты поверил в эту гнусность, которой тебе морочили голову?.. — жестко усмехнулся Алтынов. — Из шкафа нас с Анжелой снимали. Да это по определению невозможно. Во-первых, такого быть не могло. А во-вторых, к нам бы близко никто не подошел…

— Но ведь я же подошел.

— Это другое дело, ты мой сын… Я долго тебя ждал, думал, что ты пришел с миром. А ты пришел с мечом…

— Ты ждал… А сам ты не мог прийти? Мне твои извинения не нужны, но ты бы мог просто прийти. Мы бы поговорили как мужчина с мужчиной…

— Как мужчина ты уже поговорил… А просить прощение я не привык. И, наверное, зря. Надо было сразу расставить все точки над «i»… Поверь, я очень хотел, чтобы у тебя сладилось с Анжелой…

— У нас все сладилось, — горько усмехнулся Вадим. — Нет больше Анжелы…

— И ты мог поверить в то, что это я ее убил? — В глазах Алтынова стоял упрек. — И как только тебе это в голову пришло?

— Так же, как ты увел у меня Олимпию…

— Да, что было, то было, — сокрушенно развел руками Иван Александрович. — И какая-то тварь на этом сыграла… Да, Марина была в курсе наших семейных дел…

Он нажал на кнопку вызова, и в кабинет вошел начальник личной охраны Алтынова — среднего роста сухощавый мужчина. Вроде бы обыкновенная внешность, ничего устрашающего. Но взгляд пытливый и умный. Жесткий, цепкий, если не сказать, гипнотический. И властный. Он оставался таким даже в присутствии Алтынова, хотя тот был боссом, а не наоборот.

— Андреич, мне нужна Марина, — коротко сказал Иван Александрович. — Я хочу с ней поговорить…

— Уже выехали.

— Хорошо. Ты пока свободен…

Мужчина скользнул по Вадиму взглядом — как ледяной струей обдал. Нагнал жути и ушел. Уж не в милицию ли звонить, чтобы его забрали. А может, даст команду готовить бетонный раствор, чтобы замуровать где-нибудь.

— С Мариной мы разберемся, — сказал Алтынов. — А как с тобой быть? На родного отца руку поднял…

Вадим молчал. Не хотелось оправдываться.

— Голову тебе заморочили, сынок… Я начал — с Олимпией, а кто-то продолжил — с Анжелой… Ты уверен в том, что она была мертва?